Результатом влияния мирового финансового кризиса на российскую банковскую систему стали снижение спроса на банковские услуги как со стороны розничного, так и корпоративного сектора, падение качества активов из-за роста доли просроченных кредитов и потерь от инвестиций в ценные бумаги и недвижимость, а также сокращение капитализации российских банков. При этом явных признаков оздоровления российской банковской системы все еще не наблюдается. Напротив, качество кредитных портфелей продолжает ухудшаться, создавая угрозу достаточности капиталов российских банков. Чего же ждать банкам дальше? О том, как будет развиваться ситуация в секторе, об основных рисках для российских банков и о роли государства и самих кредитных организаций в спасении банков в эксклюзивном интервью Quote.ru рассказали эксперты международной консалтинговой компании A.T. Kearney — вице-президент компании Юрий Добрынин и старший менеджер практики по работе с финансовыми организациями в России и СНГ Максим Бычков. Вопрос: Как складывается сейчас ситуация в российском банковском секторе? С какими проблемами сегодня сталкиваются банки?
М.Бычков: То, что сегодня происходит в российском банковском секторе, в принципе, повторяет ситуацию на всех остальных мировых рынках. Как и в других странах, в России мы видим рост просрочки по кредитам, падение капитализации банков, ликвидности и сокращение бизнеса в плане уменьшения клиентских баз.
Пожалуй, основная проблема для российских банков — это просрочка; о ней много кто говорил в последнее время. Причем угрозу для банковской системы представляет просрочка и среди юридических, и среди физических лиц, поскольку произошло как падение корпоративных прибылей, так и доходов населения. И пока пик этой проблемы не пройден. Все ждут его во II-III квартале этого года.
Очевидно, что до конца года ситуация в российском банковском секторе продолжит ухудшаться. На каком-то этапе неизбежно будет достигнуто «дно». «Плохие» активы будут списаны или проданы. Тогда банки начнут работать «с чистого листа»: либо с государственной помощью, либо без нее. Конечно, при этом какая-то часть банков разорится, но какие и сколько, сказать сложно. Сохранятся крупные банки и, наверное, некоторые региональные, если их кредитный портфель является достаточно качественным и не был подвержен списаниям в больших количествах.
Ю.Добрынин: В то же время драматических провалов в российской экономике не должно произойти. Да, действительно, возможны коллапсы отдельных банков, но это не будет носить систематического характера из-за вмешательства властей: как банковского регулятора, так и в целом правительства России.
Вопрос: Насколько, по вашим оценкам, может вырасти доля просроченных кредитов до конца 2009г.?
М.Бычков: Прогнозирование сегодня — дело неблагодарное, но существует некая консенсусная статистика, в том числе и по просрочке. Если обратиться к опыту прошлых лет, можно увидеть, что во время последнего кризиса в России доля просроченных кредитов вырастала до 40%. Что касается других стран, там во времена кризисов просрочка легко поднималась до 30%.
Сегодня же по всем банкам «первой тридцатки» без исключения просрочка колеблется от 2% до 6%. Однако это пока только бухгалтерские списания. Фактически вы образуете резервы по возможным потерям, но эти потери пока еще никак не материализовались. Вопрос в том, каков реальный масштаб бедствия.
И Центробанк, и Минфин говорят о том, что в этом году доля просроченных кредитов может достичь 10% как по рознице, так и по корпоративным кредитам. Но это только официальная информация, которую банки сообщают рынку, на самом деле все может быть хуже. Как сказал Алексей Кудрин, просрочка уже сейчас составляет около 10%. При таком размере просроченной задолженности капитал в банковской системе просто отсутствует, и банкам необходима докапитализация. Расчеты, которые у нас есть, очень общие, но согласно им, в случае просрочки в 10% придется докапитализировать тридцать первых банков приблизительно на 100 млрд руб., а в случае 30% — на 2,5 трлн руб.
Это довольно значительная сумма. Существующие акционеры вряд ли дадут банкам такое количество денег. Конечно, банки могут постараться привлечь и других инвесторов, но это пока представляется маловероятным. Поэтому в той или иной степени для решения этой проблемы будет привлечено государство. Как это будет сделано, большой вопрос. Банковская система не будет полностью национализирована, но, наверняка, государство будет участвовать в управлении системообразующими банками, которые получат от него значительные средства.
Ю.Добрынин: На поддержку банковской системы теоретически деньги в стране есть, но надо понимать, что шансы на выживание имеют в первую очередь те банки, которые обладают большим и хорошим розничным портфелем и у которых хорошо поставлена система управления. Когда возникнет дилемма, кого спасать, а кому дать возможность обанкротиться, государство будет помогать в первую очередь тем, кто уже сам провел предварительную работу по вычищению неэффективности и т.д. Именно в такие банки с наибольшей вероятностью придут инвесторы, или же их поддержит государство.
Вопрос: Вернемся к рискам. Какие еще угрозы остаются для российского банковского сектора?
М.Бычков: В принципе, риски все те же самые: рыночный, финансовый, риск ликвидности и операционный риск. Последний — это опасность того, что менеджмент банка, особенно тот, который не имел опыта действий в кризисной ситуации, примет неверное операционное решение, в результате которого банку будет нанесен ущерб. Вот четыре основных риска.
Как я уже сказал, риски не меняются, они просто существенно возросли. Поэтому если один из них или даже несколько сейчас материализуются, это приведет к серьезным последствиям для всей российской банковской системы.
Ю.Добрынин: Почему как основной риск для российской банковской системы мы рассматривали только просроченную задолженность? У многих банков помимо этого сформированы колоссальные портфели недвижимости и ценных бумаг, которые в последнее время очень сильно потеряли в стоимости. По моему мнению, именно коллапс портфеля ценных бумаг, а не небольшие, хотя и довольно серьезные, изменения в размере просроченной задолженности, оказывает более серьезное воздействие на устойчивость основных банков.
Проблема просроченной задолженности действительно существует, но это не то звено, которое повлечет за собой крах банковской системы, либо за которое банковская система может быть вытянута. Проблема российской банковской системы, как, впрочем, и зарубежных банков, заключается скорее в уменьшающемся спросе на банковские услуги. По сути, банкам становится не на чем зарабатывать деньги.
За рубежом государства, понимая это, стараются создать инструменты, на которых банки смогли бы заработать. В том числе это и государственные ценные бумаги. Первый квартал 2009г. фактически стал рекордным за 10 лет по тому, сколько европейские банки закупили бумаг своих правительств. Может быть, спасение в этом? Кстати сказать, система помощи банкам, которая применяется в Ирландии, основана именно на этом. Там государство выкупило у банков так называемые «токсичные» активы и расплатилось за них долговыми обязательствами Республики Ирландии.
Вот такого рода перезапуск механизма, возможно, не требующий докапитализации, вполне реален и для российской банковской системы. По сути дела, одни активы заменяются другими.
Вопрос: Какие еще меры может принять государство или сами банки для того, чтобы стабилизировать ситуацию в секторе?
Ю.Добрынин: В принципе, если говорить о государственных мерах, здесь речь прежде всего идет о перезапуске механизма или оживлении рынка при участии государства. Что касается самих банков, здесь также есть ряд мероприятий, которые они могут осуществить. Классический пример — это работа с портфелем просроченной задолженности. Каким образом? Наш опыт показывает, что процесс возникновения «плохого» долга очень сильно предопределен тем, как развиваются отношения между банком и заемщиком. Соответственно, нужно упреждать этот процесс, улучшая в первую очередь механизм риск-менеджмента. Кроме того, необходимо работать над повышением общей эффективности банка, чтобы обеспечить ему возможность зарабатывать деньги на сжимающемся банковском рынке.
Как известно, в течение последних пяти лет банки активно шли в розницу. Шел интенсивный и довольно хаотический рост розничных точек, и сейчас как раз наступило время навести здесь порядок. Ведь существует колоссальный резерв оптимизации тех бизнес-процессов, которые создавались в российской банковской системе спонтанно. Это не так сложно, если есть представление о том, к какому конечному состоянию хотим придти и как это лучше сделать. Естественно, что повышение эффективности будет выгодно для банков, особенное конкурентное преимущество получат те, кто первым это сделает.
М.Бычков: Хотелось бы также отметить и важность краткосрочного планирования. Понятно, что во время кризиса какие-то традиционные представления перестают работать, но в любом случае банкам нужен какой-то курс, которого надо придерживаться, чтобы двигаться дальше. Кроме того, важна и гибкость, которая позволяет менеджменту банка менять тактику в зависимости от обстановки.
Вопрос: А что вы скажете по поводу того, что кризис предоставляет компаниям новые возможности? Актуально ли это для российских банков?
М.Бычков: В общем-то кризис — не время для новаций. Все стараются, наоборот, вести себя максимально консервативно. И хотя сейчас можно услышать довольно много разговоров о том, что в скором времени в российском банковском секторе грядет волна покупок и поглощений, мы пока этого не видим. Наоборот, банки пытаются проводить сдержанную политику в области инвестиций, сокращать расходы и работать над эффективностью. Те приобретения, которые мы видели на рынке, были скорее исключениями, чем массовой волной. Новых продуктов на банковском рынке также не появилось. Что касается использования рыночной ситуации и положения, то понятно, что ВТБ и Сбербанк как банки с государственной поддержкой получили под этим знаменем какое-то количество частных и корпоративных клиентов. Однако в некоторых регионах из-за большого количества клиентов качество обслуживания там упало.
Ю.Добрынин: Если говорить о том, что нового сейчас можно сделать на рынке и как банкам можно использовать сложившуюся ситуацию для улучшения конкурентного преимущества, здесь нужно отметить complexity management, или управление сложностью. По мере того как банки росли, возникала так называемая микросегментация. Сейчас наступило время комплексно исправить это. Как я уже говорил, повышение эффективности окажется выгодным для банков.
Вопрос: Как вести себя инвесторам на российском рынке акций в отношении бумаг российских банков?
М. Бычков: Вряд ли стоит надеяться на быстрый рост акций российских банков в течение года, но что касается фундаментального роста, он несомненно будет, поскольку многие бумаги крупных банков торгуются ниже стоимости капитала. Поэтому в среднесрочной перспективе это относительно привлекательная инвестиция. Просто пока сложно предсказать, что будет именно на «дне», когда просрочка по кредитам станет максимальной и когда, возможно, часть банков обанкротится.
Вопрос: То есть цены будут еще ниже?
Ю.Добрынин: Да, более того, так думаем не только мы, но и наши клиенты, которые ожидают серьезного снижения цен на банковские и страховые активы в России до конца года. Но фундаментально интерес стратегических инвесторов к финансовому сектору России есть. И я бы рекомендовал использовать ближайшие месяцы затишья на рынке приобретений, чтобы к не столь уже далекому подъему спроса подойти в существенно лучшей, чем конкуренты, форме.
Источник: Quote.ru
