Кризис помог разглядеть «шедевры» регулирования и глубину заблуждений профессиональных участников фондового рынка.
1. Пустота специального назначения
Российское законодательство запрещает выпускать облигации на сумму, превышающую уставный капитал заемщика. Эта норма родилась не случайно: она должна была сдерживать корпорации в излишнем наращивании долговой нагрузки и защищать инвесторов. На практике ее научились обходить, размещая займы через так называемых технических эмитентов — специально учреждаемые дочерние структуры, не ведущие хозяйственной деятельности. И если в 2004-2005 годах покупатели еще требовали премию по таким выпускам в 1-2% с учетом более высоких рисков, то в дальнейшем разница стерлась, а схема вошла в широкий обиход. В период бурного роста никого не смущала нулевая отчетность «пустышек», а поручители по займам не обязаны регулярно раскрывать финансовые результаты и сообщать о существенных фактах. И порой стоимость активов материнских структур не дотягивала до объема обязательств по займам.
2. Репо для наивных
Российскую инфраструктуру критиковали за то, что она чересчур консервативна. Так, ММВБ требует заранее резервировать деньги и ценные бумаги, которые будут задействованы при заключении сделок. По итогам сессии производятся расчеты: покупателям зачисляются пакеты, а продавцам — денежные средства. Таким образом, никто не может взять на себя обязательства, которые не в состоянии будет исполнить. Торговля происходит не друг с другом, а с биржей, которая выступает центральным контрагентом. Однако некоторые режимы торгов на ММВБ базируются на других принципах. Даже отлично подкованные в фондовой тематике люди не придавали этому значения. «Многие участники были в полной уверенности, что рынок репо работает так же, как, скажем, валютный, или рынок госбумаг, или рынок акций, где исполнение сделок практически гарантировано», — удивил президент ММВБ Константин Корищенко.
3. Облигации = акции
В октябре-ноябре на ММВБ торги в основном режиме приостанавливались свыше 30 раз. Но речь идет лишь о тех случаях, которые затрагивали все ценные бумаги. Намного чаще мера применялась к отдельно взятым акциям и облигациям. В разгар кризиса ленты информагентств буквально пестрили «молниями», извещавшими о приостановке заключения сделок с теми или иными выпусками. «Ф.» обратил внимание, что облигации упоминались намного реже. И дело не в том, что их не затронули распродажи — не поздоровилось всем. Оказалось, что для них предусмотрены точно такие же правила, что и для акций, хотя по своей сути они являются более консервативным финансовым инструментом, для которого значительным выглядит изменение котировок даже на несколько процентных пунктов. Пока ФСФР пересмотрела лишь общие правила для бумаг из котировальных списков.
4. Дефолт в радость пайщику
Он способствует единовременному увеличению СЧА паевого фонда, в чьем портфеле находится проблемная бумага. Согласно положению о порядке и сроке определения стоимости чистых активов ПИФов, в день погашения облигации учитываются по номиналу. Даже если эмитент не исполнил обязательства, дефолтные бонды будут в течение 30 дней висеть на балансе в «номинальном виде», лишь потом начнется их постепенная переоценка. Долговые инструменты даже надежных эмитентов сегодня торгуются с большим дисконтом, что уж говорить о бумагах потенциальных банкротов. Получается, что инвесторы, которые решат погасить пай вскоре после дефолта, смогут монетизировать бумажную прибыль. Те же, кто останется в фонде, введенные в заблуждение ростом доходности, расплатятся за ушедших в ходе последующей неминуемой переоценки.
