Китайское «экономическое чудо» можно анализировать с любой точки зрения: макроэкономической, политической, философской. Но отдельный интерес, безусловно, представляет личный практический опыт ведения бизнеса в этой стране. Тем более если это опыт человека, который вел бизнес параллельно в Китае и в России, имея возможность сравнить условия, которые создают для производителей власти двух стран. Владимир Невейкин, коммерческий директор компании BBS Engineering (Shanghai) Limited, как раз и обладает некоторым опытом подобного сравнения. Заканчиваем публикацию его материала, в котором есть ответ на вопрос, почему главным претендентом на место глобального лидера стал Китай, а не Россия.
Предприятие и налоги
К сожалению, моя практика говорит о колоссальной сущностной разнице в деятельности российских органов власти и соответствующих органов власти в Китае. И дело здесь не в ставках налогов на прибыль или размерах НДС. По этим параметрам налоговые системы России и Китая практически одинаковы, за исключением ЕСН (для континентального Китая) и НДС для Тайваня (там он 5%). Главное различие проходит совсем в другой области. В Китае власть, отказываясь нести обязательства по деятельности частных предприятий, не влезает в их экономическую «кухню», не регламентирует детально все их действия, дает большую свободу в формировании расходов и отнесении их на финансовый результат. Предприятия сами устанавливают себе планы счетов, определяют виды расходов, порядок амортизационных отчислений, разного рода списаний и т.д.
В Китае существует институт сертифицированных бухгалтеров, с представителями которого заключается договор на определенное время. Все первичные документы по тратам предприятия, начиная с покупки расходных материалов, аренды помещений, оплаты энергии и заканчивая поездками на такси, ресторанами и покупкой одежды, собираются в отдельную папку и передаются сертифицированному бухгалтеру, с которым у предприятия договор на обслуживание. Он сам составляет отчет, согласует его с руководством предприятия и отправляет в налоговую.
После того как отчет подготовлен, из него убираются выходные данные компании, присваивается обезличенный код, и он поступает в налоговую инспекцию. Но не сразу к чиновнику, а сначала в специальный барабан, похожий на лототрон, где все перемешивается, и инспектор берет один случайный отчет. Он не знает, какое конкретно предприятие проверяет, только его отраслевую принадлежность.
Если предприятие соответствует средневзвешенным параметрам по отраслевой рентабельности и вовремя платит налоги, то никто его больше не тревожит. И уж тем более никто не интересуется, сколько денег ушло на расходные материалы, сколько — на командировки, а сколько — на рекламу, и как вы амортизируете ваше оборудование. Если вы выпускаете зубные щетки, где прямые расходы (материалы, зарплата, аренда и т.д.) составляют 20% в стоимости товара, а реклама — 80%, то вы полностью списываете все расходы в себестоимость. Если вы приобрели оборудование, то сами определяете порядок его амортизации, можете сразу его и списать, независимо от его стоимости. Покупка оборудования считается инвестиционным актом, и эта сумма выводится из-под налогообложения. А деление по видам расходов должно интересовать только вашего экономиста, но никак не налоговую инспекцию.
Если в течение трех лет вы показываете убыток, то могут поинтересоваться, из каких средств они покрываются и имеют ли эти средства легальное происхождение.
На баланс предприятия вы можете покупать практически все, что угодно: дома, машины, помещения. Это также будет не облагаться налогом, а относиться на себестоимость конечной продукции (услуги). А вот если собственники предприятия решили выделить себе доход, то он облагается налогом на доходы частных лиц (на Тайване до 40%). Поэтому как на Тайване, так и в континентальном Китае люди любят все покупать «на предприятия». Предприятия имеют много имущества, могут отвечать по своим обязательствам, их охотно кредитуют банки.
Российские чиновники обычно реагируют на рассказы о подобной практике болезненно: «Ведь так можно серьезно занизить налогооблагаемую базу и сократить отчисления в бюджет!». Логика почти на уровне утверждения: «Чтобы корова больше давала молока и меньше ела, ее надо реже кормить и чаще доить». В Китае пошли по другому пути: лучше со ста успешных предприятий собрать по 20 долларов, чем с одного неконкурентоспособного монстра, проверяя его несколько раз в год, вдоль и поперек регламентируя его деятельность, пытаться взять две тысячи долларов. Может, поэтому 25 млн человек на Тайване производят товаров и услуг на $350 млрд, а 140 млн россиян — на $905 млрд.
Также в Китае нет различия между наличными и безналичными деньгами. Вы можете вести свой бизнес полностью в наличных деньгах, не прибегая к услугам банков. Использовать банки удобнее, но никто на этом не настаивает.
Бизнес и чиновники
В России же не покидает ощущение того, что на самом деле твое частное предприятие только условно «частное». Каждый чиновник может проверять тебя с утра до вечера или просто приостановить деятельность, если ему показалось что-то сомнительным. И при этом никто не несет сопоставимую ответственность за причиненный урон. В советское время правила были понятны — государство имело право устанавливать любые лимиты внутри каждого предприятия, так как все они принадлежали государству. Но оно и несло ответственность за результаты конечной деятельности, сбыт продукции, выплату заработной платы, возмещение долгов. Сейчас российское государство сняло с себя ответственность по обязательствам частных предприятий, но не отказалось от права распоряжаться ими и вмешиваться в их деятельность.
Приведу пример своего тайваньского партнера, поставляющего электронные устройства в США. Его обвинили в демпинге и остановили отправку части готовой продукции. В результате разбирательства суд выяснил, что обвинение не имеет оснований, а отдел, который выписал ордер на арест товара, принял это решение неправомерно. Государство выплатило бизнесмену $1 млн только по моральному ущербу, вернуло товар и возместило все расходы по хранению, а также упущенную выгоду и потерю деловой репутации (товар не был вовремя доставлен). В результате мой партнер получил сумму, не только в несколько раз превышающую стоимость самого товара, но и доход, на который он бы никогда не надеялся, если бы товар не задержали. Отдел, который принял это решение, был в полном составе уволен с государственной службы без выплат и страховки, так как были обнаружены признаки действия сотрудников отдела в интересах третьих лиц (конкурентов моего партнера). Если бы это было доказано, то их приговорили бы к уголовной ответственности.
Хотя мы выпускаем совершенно идентичную продукцию одновременно в России и Китае, на родине конечная себестоимость изделия практически вдвое выше китайской. Причина — транзакционные издержки российской системы администрирования производственных компаний, начиная от момента создания продукта и заканчивая его реализацией. В нашей электронной отрасли они добавляют не менее 100% к конечной себестоимости продукции, делая ее абсолютно неконкурентоспособной не только на внешнем рынке, но и внутри собственного государства.
В своей почти 20-летней практике я не обнаружил особого национального ноу-хау в китайских экономических реформах. Наоборот, повсеместно копируются методы и формы, которые доказали сначала свою историческую эффективность в Западной Европе, США, Японии, а затем в Южной Корее и на Тайване; изживаются традиционные для Китая «патерналистские» отношения между государством и бизнесом. Особенно это видно на примере Сянгана (Гонконга), который в конце 90-х перешел под юрисдикцию континентального Китая. Китайское правительство ничего не изменило в жизни этого анклава: не только в экономических отношениях, но и в политической активности населения. Когда приезжаешь на железнодорожный вокзал полуострова Цзиулун из Гуанчжоу, то в глаза бросаются большие плакаты с призывами наказать коммунистическую партию Китая за преследование инакомыслящих. На самом континенте за такие плакаты люди могут надолго лишиться свободы. А в Гонконге эти призывы не просто развешаны кустарным способом, а установлены на солидных билбордах, и никто их не срывает. Но почему китайские власти, имея полную свободу действий, не прекратят эти «безобразия»? Ответ на это дал автор китайских реформ в своей знаменитой фразе: «Нам все равно, какая кошка — серая или белая, главное, чтобы она ловила мышей». И цель реформ — не принудить одну из самых эффективных экономик мира, Гонконг, к политическому повиновению, а развить континентальный Китай до его стандартов, перенося их лучший опыт, доставшийся от британцев.
***
Мы живем в мире вещей и услуг, которые кем-то были придуманы, произведены и доставлены нам. Их количество и многообразие, доступность и качество очень часто предопределяется общественно-государственной средой, ее уровнем «дружественности» к новым идеям, комфортности в их реализации на всех этапах: от первой мысли до готового продукта и услуги. Может быть, стоит об этом задуматься, а то очень не хотелось бы потерять Благовещенск через следующие 20 лет среди новых районов китайского Хэйхэ.
Владимир Невейкин
Источник: Новая газета
