Источник: kp.ru
Новое правительство, обновленная экономическая политика. А чем старая хороша или плоха? Чтобы ответить на этот вопрос, мы придумали свою, особенную методику.
СЧИТАЕМ ЗАРПЛАТУ В КАРТОШКАХ
Дымят заводы, плывут пароходы. Слесарь включает станок, финансист делает транзакцию, торговец раскладывает на прилавке лимоны и мандарины. Страна работает. Все, что наработали мы, и есть ВВП. Валовый внутренний продукт прибавляется и делает «страну вообще» богаче. Логично предположить, что доходы людей растут примерно так же, как ВВП. Если люди богатеют быстрее страны, вопрос — с чего бы? Если медленнее, вопрос другой — где деньги, Зин?
А бюджет? Он составляется из налогов, а налог берут с тех, кто своим трудом нарастил ВВП. Больше нарастил — больше налогов дал, богаче бюджет. Так что темпы роста объема казны должны примерно соответствовать темпам роста ВВП.
Задача вроде простая — сопоставить три кривые на графике (ВВП, расходы бюджета, средние зарплаты). Но как быть с зарплатами? Скажем, в 1913 году средняя зарплата в России составляла 37,5 руб. Даже ваша прабабушка вряд ли вспомнит, что можно было купить на эти деньги. Да что прабабушка! В 2000 году человек имел в среднем 2223 руб. Я сам очень смутно помню, сколько тогда что стоило. Инфляция известна, и очистить от ее влияния зарплатные цифры вроде бы просто. Только официальная инфляция — это разговор ни о чем. Реальный человек сталкивается с магазинной, или продуктовой, инфляцией. А ее стали подсчитывать лишь несколько лет назад. Поэтому мы решили считать среднюю зарплату… в килограммах картошки. Несмотря на колхозность параметра, он самый точный. В России около 50% доходов человек тратит на еду. И в стране, где почти 13% живут ниже официальной черты бедности, картошка — «фрукт» страшно важный.
ХВОСТ ВЕРТИТ СОБАКОЙ
С 2000 года ВВП России монотонно рос вместе с ценой на нефть. Вроде ничего странного в этой связке нет. От нефти же живем! Но в Минэкономразвития говорят, что доля нефтегазовых доходов в ВВП — лишь 8,3%. Почему же именно этот хвост вертит собакой? Эксперт компании «Финам» Александр Осин объясняет:
— Минэкономразвития считает только то, что напрямую относится к нефтегазовой отрасли. Но нефтяные и газовые деньги на самом деле запускают весь механизм экономики. Они и только они наполняют его жизнью.
Простой пример. Человек работает в газете, которую содержат нефтяники. Его зарплата — нефтяная, но она по сырьевому ведомству в статистике не проходит. Потом журналист идет в магазин и покупает рыбу. Это дает прибыль магазину и рыбаку. Те и другие вовсе не подозревают, что деньги, заплаченные за их товар и услуги, взялись от нефти. Так что расчет чиновников лукав.
НЕ СПРАВИЛИСЬ С СОБЛАЗНОМ
А теперь смотрим, как росли расходы бюджета. Картина другая! До 2005 года жадничали. Так, в 2002 году казна израсходовала почти столько же, сколько в 2000 году. Хотя ВВП к тому времени уже подрос на 10%. Зато после пошли вразнос! Да, в 2008 — 2009 годах пришлось ужаться. Но в 2010-м выправились. А уж в прошлом году превзошли себя — вдвое от уровня 2010-го. Директор Института реформирования общественных финансов Владимир Климанов готов объяснить эти, как он говорит, феномены:
— Когда подскакивает нефть, ВВП реагирует не сразу. Его тянет вниз низкая производительность труда в России. А бюджет реагирует мгновенно. До 2005 года нефть подрастала вяло. Так же флегматично рос и бюджет. Но именно с 2005 года «черное золото» пошло в галоп. Появился соблазн резко увеличить расходы бюджета.
Правительство понимало, продолжает Климанов, что делать этого не стоит. Но чиновники с соблазном не совладали.
В 2011 году повторилось то же, но в миниатюре.
— Вновь скаканула нефть, да и год был предвыборным. Правительству нужно было выполнять социальные обещания, и идея сдерживать расходы бюджета популярностью не пользовалась.
БЬЮСЬ КАК РЫБА, А ДЕНЕГ НЕ НАДЫБАЛ
Ну и наконец, зарплаты, родимые. Картина интереснейшая. В скопидомные 2000 — 2005 годы, когда бюджет вяло прирастал по копеечке, зарплаты, напротив, перли вверх со страшной силой. Но потом рост зарплат, напротив, затормозился.
Итог не блестящ. К 2011 году ВВП прирос на 157,7% к 2000 году. Бюджет — на 455%. А вот реальные зарплаты поднялись лишь на 123,8%. Вопрос — куда пошли наши деньги?
— Вы же считаете зарплату по картошке, то есть самым народным способом. Это лучше пресловутого индекса гамбургера, — говорит директор Института социальной политики Сергей Смирнов. — И вам хорошо видно, как доходы людей съедала инфляция. Причем для товаров для бедных — той же картошки — она выше, чем для товаров для богатых.
Иными словами, шальные нефтяные деньги, приходя в экономику, вроде бы работали на людей. Но эти же сверхдоходы разгоняли инфляцию, и нас обкрадывали. До 2005 года, когда, как мы помним, баррель сорвался с цепи, люди видели от высокой нефти только благо. А вот потом уже скорее зло.
Важно помнить, как именно распределяются нефтяные доходы, добавляет эксперт Центра политической конъюнктуры Павел Салин:
— Эти средства не идут в экономику целиком. Более половины нефтяных заработков так или иначе оседает в карманах чиновничьего класса. И лишь остальное размазывается по населению.
ГЛАВНОЕ — ОКАЗАТЬСЯ ПОБЛИЖЕ К КОРЫТУ
Черная дыра, в которой растворяются доходы страны, обнаруживается и в других цифрах. Нет, я не о коррупции. О ней уже сказано. О другом будем: о станках, доменных печах и прочем, что именуется основными фондами. Вот, казалось бы, нулевые, золотое время для обновления производства. В 2001 году степень износа — 41,1% (данные Росстата) , то есть почти половину оборудования нужно выкинуть «прямо сейчас». В 2009 году этот же показатель — уже 48,8%.
Понятно, что люди, работающие на старье, не могут работать очень уж продуктивно. Если в 2002 году производительность труда росла на позорные 7%, сейчас — на еще более позорные 5% в год (данные Росстата). В США (тоже не бог весть какая динамичная экономика) производительность труда растет в 3 раза быстрее. В среднем 1 американец производит столько, сколько 4 россиянина.
Наверное, читатель ждет, что я начну осуждать «жадных буржуа», которые стремятся выжать из активов все соки, а потом выкинуть, даже не выкрасив. Но я воздержусь. Вот по какой причине. Доля государства в экономике страны, мягко говоря, очень заметна. В целом — около 50%. По отраслям так: в транспорте — 73%, в крупном машиностроении — 57%, в газовой отрасли — 48%, в энергетике — 35% и так далее. О том, как рос бюджет, мы уже говорили не раз. Так что мешало потратить хотя бы немного на святая святых?
— Несколько лет назад в «Основных направлениях денежно-кредитной политики» государства — официальном документе — я прочитал поразительную вещь, — делится директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев. — Оказывается, основная цель этой самой политики — «превращение природных ресурсов в финансовые». А почему не в реальные ресурсы, спросил тогда я сам себя. И в кризис получил ответ.
Вместо того чтобы обновлять производство, деньги прятали (как говорили финансисты, «стерилизовали») в резервных фондах.
— Когда грянул кризис, кое-кто на этом очень хорошо заработал, — говорит Николаев. — Триллионы шли на поддержку финансового сектора. Конечно, когда такие деньги расходовались за несколько секунд, иные здорово обогащались. Если из миллиарда миллиончик прольется, не заметит же никто.
Николаев считает: превращать природные ресурсы в деньги — выгодно. А в станки и шахты — невыгодно.
— Сейчас вновь идут разговоры о том, что пора начать копить, — резюмирует Николаев. — Люди у нас умные. Они знают, что кризис рано или поздно придет. Что резервы придется тратить. И что вновь появится возможность урвать. Главное — оказаться поближе к корыту.
Автор: Евгений Арсюхин
Источник: kp.ru
