Политическая партия в условиях многопартийности может существовать только в обстановке постоянной дискуссии. Это аксиома, которая не нуждается в каких-либо специальных доказательствах, пишет заместитель секретаря Генерального совета «Единой России», председатель комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Андрей Исаев:
«Дискуссия между Либеральной, Социальной и Патриотической платформами партии „Единая Россия“ вызвала серьезный интерес прессы и рассуждения о том, надо ли партии вести подобного рода споры, и если надо, то с кем.
Политическая партия в условиях многопартийности может существовать только в обстановке постоянной дискуссии. Это аксиома, которая не нуждается в каких-либо специальных доказательствах. Поэтому „Единая Россия“ вела и будет вести дискуссию, в которой я бы выделил три уровня.
Уровень первый – это внутрипартийная дискуссия. Кроме членов „Единой России“, в ней также участвуют беспартийные министры, состоящие в правительстве, которое возглавляет председатель нашей партии, активисты Общероссийского народного фронта, представители крупнейших общественных организаций, с которыми партия сотрудничает. Этот уровень дискуссии я поставил на первый план не потому, что я считаю нас исключительными мудрецами, знающими ответы на любые вопросы, а просто потому, что мы – партия парламентского большинства, и от решений, которые принимают президент, возглавляемое нашим председателем правительство, наши депутаты — зависит тот путь, которым будет идти страна. Именно в ходе этой дискуссии вырабатываются непростые, но необходимые компромиссы, учитывающие мнения разных сторон.
Структура нашего общества сложна. Интересы работников и работодателей, жителей крупных городов и деревень, христиан и мусульман, представителей различных национальностей зачастую отличаются. И наша задача как партии большинства не навязывать волю одних другим, а стараться находить решения, учитывающие интересы каждой из сторон. Последний пример такого решения, принятого в результате широкого обсуждения, – закон о развитии пенсионной системы: по сложнейшему, казалось бы, вопросу был найден компромисс, устраивающий основные спорящие стороны. В качестве застрельщиков внутрипартийной дискуссии выступали и будут выступать идеологические платформы.
Мы помним, как в 2005 году внутри партии были небольшие группы, не знавшие даже, как назвать себя: течениями или крыльями. Они прошли стадию клубного формирования, и сегодня это постоянно действующие платформы, без обсуждения на площадках которых партия не принимает ни одного принципиально важного решения. Совсем недавно Президиум Генерального совета „Единой России“ усилил платформы еще и тем, что передал им в кураторство партийные проекты. Теперь платформы не только обсуждают, но и действуют. Их собственные политические взгляды могут реализовываться через инструменты партийных проектов. Но, разумеется, каждая из этих платформ обращена к своей части аудитории. Социальная платформа ориентируется на работников промышленных предприятий, бюджетников, пенсионеров. Патриотическая платформа больше всего созвучна нашим военным, представителям силовых структур, работникам оборонно-промышленного комплекса. В идеях, высказываемых Либеральной платформой, заинтересован класс отечественных предпринимателей и интеллигенция.
Второй уровень нашей политической дискуссии, который также чрезвычайно важен, — это спор с системными политическими партиями и прежде всего с теми из них, кто представлен в Государственной Думе. Мы обязаны дебатировать и сотрудничать с ними, исходя из Конституции, законов, регламента. И такое сотрудничество реально имеет место. Сегодня половину руководящих постов в Госдуме занимают представители оппозиции. Они активно участвуют в выработке решений. Пресса в первую очередь заостряет внимание на наших с ними спорах и разногласиях, на словах оппозиционеров о том, что их точка зрения не была учтена. Но ведь есть и иные примеры. В вопросах общенациональной безопасности, защиты национального суверенитета нам удавалось быть едиными.
Мы были едины в 2008 году в вопросе о признании независимости Южной Осетии и Абхазии и в 2012 году, принимая „закон Димы Яковлева“. Кстати, принятие „закона Димы Яковлева“ – это пример признания правоты коммунистов. Именно они являются настоящими авторами данного закона, поскольку добивались принятия такого решения уже много лет. Мы (единороссы) , в отличие от них, считали, что Россия еще не готова окончательно отказаться от американского усыновления наших сирот, мы возлагали надежды на то, что усилия наших дипломатов, заключенное соглашение позволят нам избежать тех чудовищных эксцессов, с которыми мы столкнулись в процессе этого усыновления. К сожалению, мы оказались неправы. Правы – коллеги из КПРФ. И мы изменили свое решение под воздействием объективных фактов, признав совершенную ошибку. Мы считаем, что не та власть хороша, которая не совершает ошибок (такой власти просто не бывает) , а та, которая умеет признать и исправить ошибку. Мы также можем привести примеры, когда правы оказывались и добивались соответствующих решений представители ЛДПР или „Справедливой России“.
Наконец, есть третий уровень дискуссии – дискуссия с так называемыми несистемными оппозиционерами. Они сами поставили себя вне системы, несмотря на открывшиеся возможности свободной регистрации политических партий со смехотворно низким для многомиллионной России цензом численности. Несистемная оппозиция предпочитает выступать под лозунгом „Все или ничего“. Она борется не за собственную программу, а с режимом, то есть со сложившейся системой политической власти и управления. Что ж, эта борьба имеет свои исторические корни.
Мы можем сказать, что она ведется уже около трехсот лет, с того момента, когда Россия сложилась как сильное евразийское государство. Именно с этих пор в нашей стране постоянно появляются лица, выступающие с позиций, которые в XIX веке были названы западническими. Это люди, которые (
Поэтому мечтам радикальных западников не суждено сбыться никогда. В глубине души они это знают, сильно переживают и злятся на страну, в которой им приходится жить. Но постоянно жить в ненависти к собственной стране тяжело. Поэтому они переносят свою ненависть на власть (в соответствии с законами социальной психологии). Нет власти, которую бы они не ругали, про которую бы сказали хоть одно доброе слово. Царь, Керенский, большевики, даже Ельцин после 1994 года (когда он прекратил процесс распада страны) были не милы и не любы им. Точно так же они относятся к нынешней власти. Мы понимаем, что в данном случае проблема носит глобальный характер.
Глобальные проблемы, как известно, отличаются от больших проблем тем, что большие проблемы можно решить, а с глобальными надо научиться жить. Это значит, что мы постоянно будем спорить с представителями либерально-западнических взглядов. Но жесткость нашей дискуссии определяется ими самими. Их постоянные сетования о том, что власть всегда давит любую оппозицию и ведет себя крайне жестко по отношению к оппонентам, опровергаются простой исторической правдой: так жестко, как ведут себя западники по отношению к власти в России, не ведет себя никто. Это же не Романов предлагал истребить семью Пестеля до последнего человека, это же не Александр II бегал за Перовской с бомбой, это же не единороссы собирали митинги, на которых разжигали толпу скандированием „Не забудем, не простим!“.
Мы против попыток искоренения западничества как явления – на смену одним придут другие. Но это не лицензия на безнаказанность. „Спички детям не игрушка“, никто не даст до бесконечности играться в разжигание революции. И могу с уверенностью сказать: «Единая Россия“ не будет вести себя, как толстовцы».
