События осени 2008 г. и января 2009 г. наглядно убедили даже сомневающихся в том, что правительство и Банк России не управляют макроэкономическими процессами и даже не корректируют их, но просто делают «хорошую мину при плохой игре», объявляя все происходящее результатом своих стратегических замыслов. Это живо напоминает поведение водителя, который на скорости в полторы сотни километров в час бросил бы руль, чтобы автомобиль мог сам нащупать оптимальную дорогу к дому!
Однако мощи официальной пропаганды в сочетании с общим доверием к профессиональным оптимистам из инвестиционных банков пока хватает для поддержания если и не массовой веры, то во всяком случае надежды на чудесное возвращение назад, к «разбившемуся о быт» путинскому процветанию и «подыманию с колен».
Этому во многом способствует то, что записные пессимисты и скептики тоже предпочитают не смотреть в будущее, а бесконечно смаковать прошлое, в первую очередь потерю более $200 млрд международных резервов России менее чем за полгода.
Между тем даже самая примитивная, арифметическая оценка перспектив 2009 г. вызывает оторопь. Неизбежное сокращение международных резервов включает в себя $141 млрд выплат по внешнему долгу, как государственному, так и корпоративному, $45 млрд отрицательного сальдо счета текущих операций платежного баланса (по официальному прогнозу) и более $40 млрд чистой скупки наличной валюты населением (не стоит забывать, что только в IV квартале 2008 г. эта скупка составила $30,1 млрд) — всего более $226 млрд. Таким образом, к концу года международные резервы России упадут с $427,1 млрд до менее чем $201,1 млрд, т. е., скорее всего, окажутся несколько ниже минимально достаточного для гарантирования управляемости валютного рынка уровня, задаваемого критерием Редди (сумма трехмесячного импорта и годовых выплат по внешнему долгу).
Однако этот прискорбный расчет не учитывает двух крайне важных для сегодняшней России обстоятельств.
Первое — отсутствие реального контроля за государственной помощью, благодаря чему она не просто не доходит до реального сектора, но и в значительной степени поступает прямиком на валютный рынок, размывая международные резервы России. Выражающий это явление термин «финансовый тромб», употребленный президентом Медведевым в послании Федеральному собранию, весьма характерен, так как использовался в 1992-1993 и 1998 гг. Эта помощь необходима; единственный путь из экономической депрессии — замещение сжимающегося коммерческого спроса увеличением государственного, но это имеет смысл лишь при ограничении коррупции и произвола монополий. Пока же из $171 млрд, на которые сократились международные резервы России с 8 августа по 31 декабря 2008 г., по моей оценке, на долю таких спекулятивных операций пришлось не менее $45 млрд — более четверти. Сокращение международных резервов Банка России в основном обусловлено объективно. По оценке, около $35 млрд составила чистая скупка наличных, до $10 млрд — убыток из-за колебаний валютных курсов. Российский бизнес выплатил по внешним долгам около $100 млрд, $70-80 млрд из которых пришлось покупать в конечном счете у Банка России. Однако в условиях острой нехватки ликвидности оставшиеся более чем $45 млрд трудно объяснить чем-то иным, кроме как «протечкой» государственной помощи на валютный рынок.
Государство не может ввести действенного контроля за средствами, направляемыми на поддержку экономики, по политическим и юридическим причинам, так как такой контроль неминуемо ограничит коррупцию, что, насколько можно понять, станет подрывом подлинной основы государственного строя, любовно и по кирпичику выстроенного в 2000-е гг.
Попытки решить проблему прекращением поддержки банковской системы Банком России, чтобы вынудить спекулянтов продать накопленные запасы валюты, обречены на провал (как мы уже видели в январе 2009 г.) из-за структурной разнородности экономики. В самом деле: валюта есть у одних, а рубли для выживания нужны совершенно другим, и игнорирование этого простого факта при помощи предельного ужесточения финансовой политики может, как показал опыт 90-х, поставить на грань вымирания (или революции) всю страну, но не может ни спасти рубль, ни существенно снизить инфляцию. Мы видели это и в 2008 г., когда беспрецедентное в пореформенной России замедление роста денежной массы (рост всего 1,7%, т. е. в реальном выражении денежная масса сжалась) не помогло ни снизить инфляцию, ни укрепить рубль.
Усилия Банка России по ослаблению спекулятивного давления на рубль при помощи его ослабления также «не от мира сего»: они были бы оправданны, если бы рубль атаковала группа спекулянтов со сколь угодно значительными, но все же ограниченными ресурсами. Однако рубль терзает не какой-нибудь Сорос, а само российское государство — предоставлением слабо контролируемой помощи, которая водопадами обрушивается на валютный рынок. Ресурсы государства практически неисчерпаемы, и потому спекулятивная атака при 26, 36 и 46 руб. за доллар будет вестись с сопоставимой интенсивностью.
Поэтому расчетную сумму международных резервов на конец года следует уменьшить еще и на величину спекуляций, пока не поддающуюся оценке, но весьма существенную. Если предположить, что по сравнению с концом 2008 г. интенсивность спекуляций упадет вдвое (т. е. с более $9 млрд до более $4,5 млрд в месяц), за год ущерб от них составит более $54 млрд, а международные резервы России провалятся точно ниже уровня, определяемого критерием Редди: до менее чем $147,1 млрд.
Однако второе обстоятельство, которое мы должны учитывать, заключается в принципиальной неприменимости этого критерия к международным резервам. Ведь он выработан для резервов национального банка — того, что звалось «золотовалютными резервами Банка России» (теперь — «международные резервы») и что в обычных условиях не могло быть потрачено на решение текущих бюджетных проблем.
Средства резервного фонда и фонда национального благосостояния (на 1 февраля в резервном фонде — 4,86 трлн руб., в фонде национального благосостояния — 2,99 трлн руб.) неминуемо будут использоваться на затыкание колоссальной черной дыры, разверзающейся в федеральном бюджете: в ноябре его дефицит составил 7,1% ВВП, в декабре вырос до 20,7% ВВП. А ведь за счет этих денег предстоит еще спасать региональные и местные бюджеты, некоторые из них в январе собрали менее четверти запланированных на месяц налогов!
Сокращение международных резервов на $40 млрд за две недели (с $426,5 млрд на 9 января до $386,5 млрд на 23 января) и особенно их снижение на $11,0 млрд за период с 20 по 23 января, скорее всего, вызвано именно необходимостью спасения бюджета.
Расходы на эти цели могут привести к исчерпанию международных резервов России еще до конца 2009 г. или в крайнем случае в 2010 г.
«Боливар не вынесет двоих»: международных резервов не хватит одновременно и на поддержку рубля (т. е. на удовлетворение коррупционных аппетитов при распределении необходимой государственной помощи), и на поддержание на минимально приемлемом уровне расходов бюджета.
А что делают реформаторы, когда в силу массового воровства (или по иным причинам) у них заканчиваются деньги? То же, что они сделали в августе 1998 г.: они честно говорят, что денег больше нет и, бросив страну биться в очередной агонии, уезжают отдыхать на Большой Барьерный риф, где акулы не едят их в отличие от адвокатов не из профессиональной солидарности, но просто «из уважения», как говорят мафиози.
Масштабы предстоящей России обвальной девальвации пока непонятны. Напомню, что прогнозируемый правительством в рамках «плавного ослабления рубля» среднегодовой курс доллара в 35,1 руб. означает удорожание доллара к концу года до более чем 40 руб., т. е. почти в 1,4 раза за год, а по сравнению с объявленным «концом девальвации» курсом в 36 руб. — еще более чем на 13%.
Однако ясно, что сейчас, когда малый бизнес находится под прессом административного произвола, средний — произвола монополий, а крупный — под прессом внешнего долга, обвальная девальвация не окажет позитивного воздействия на экономику, о которой грезят ничего не забывшие и ничему не научившиеся «дефолтмахеры» образца 1998 г. Более того, она станет началом крайне опасного системного кризиса.
Мы не можем его предотвратить, но обязаны к нему подготовиться — как в хозяйственном, так и в сугубо политическом плане.
