17 августа исполняется 11 лет дефолту. Конечно, дата не круглая, но символичная. Ведь сейчас самое время отметить годовщину другого кризиса - первого в этом тысячелетии. Формально он стартовал в сентябре прошлого года, фактически - в августе, который давно для нашей страны стал проклятым месяцем.
В 98-м все как неожиданно рвануло, так и резко сошло на нет. Более того, как показывают опросы, события тех дней у многих людей и вовсе стерлись из памяти.
С нынешним кризисом все не так. Он долго запрягал, сейчас быстро едет, и куда нас завезет - никому не известно. Вооружившись данными статистики, "Известия" выясняли, в чем же схожесть и различия обоих катаклизмов.
О текущем кризисе многим людям приходится себе периодически напоминать. Предыдущий затронул всех, разделив жизнь на "до" и "после". Как показал опрос Фонда общественного мнения (см. график), проведенный через год после дефолта, в 98-м году пострадавшими считали себя 90% населения.
Сейчас жертвами катаклизма назвались 54% опрошенных. Цифра тоже немаленькая, но многие (41%) утверждают, что проблемы их не коснулись вовсе. Все это совершенно логично. Нынешний кризис в отличие от своего предшественника нарастает постепенно. Его масштабы и разрушительное действие нам только предстоит оценить, когда он закончится. Тем не менее по прошествии года мы уже можем сделать кое-какие выводы и сравнения с дефолтом 1998-го.
Ты помнишь, как все начиналось?
Два катаклизма, несомненно, роднит то, что без тлетворного влияния извне не обошлось. В 1998-м нам "подложил свинью" Восток, а в 2008-м - Запад. Впрочем, если кризис в Юго-Восточной Азии, разразившийся в 1997-м, стал спусковым крючком, то почву для дефолта мы подготовили уже собственными руками. В конце прошлого века в связи с реформами и беспомощностью экономики налоги собирались из рук вон плохо, бюджет хронически трещал по швам. Латать дыры мы пытались самым простым, но не самым эффективным способом - заимствованиями. Мы воздвигли такую пирамиду ГКО, по сравнению с которой любая "МММ" покажется куличиком в детской песочнице. Подсев на кредитную иглу, Россия покрывала старые долги за счет новых.
Впрочем, инвесторы, в том числе и иностранные, с удовольствием играли с нашим государством в азартную игру. Еще бы - ведь доходность по ГКО в некоторые моменты доходила до 150%. Но после азиатского кризиса желание рисковать у западных финансистов исчезло, и капиталы устремились прочь с развивающихся рынков. Конструкция рухнула. К апрелю 1998-го бюджет начал работать исключительно на ГКО. Накануне 17 августа казна выплачивала по $1 млрд в неделю по старым облигациям, а покупать новые инвесторы перестали. Задолженность в несколько раз превысила резервы. Дефолт был неминуемым.
Нынешний катаклизм развивался по совсем иному сценарию. Всего за несколько месяцев до того, как Россию накрыла волна, члены правительства и многочисленные эксперты говорили о кризисе как о зарубежной страшилке. Их трясет, а нам не страшно. Естественно, а что будет с островком стабильности? Нефтяные цены летом 2008-го побили все возможные рекорды, взлетев до 140 долларов за баррель, госдолг ужался до практически мизерных показателей - 32,6 млрд долларов, а золотовалютные резервы достигли почти 600 млрд долларов.
Но американский кризис медленно, но верно перерос в мировой, и уже в таком формате не мог не коснуться России. В августе волна накрыла и островок стабильности. Снижающийся в мире спрос на топливо уронил цены на наш основной экспортный товар, а из-за событий в Южной Осетии инвесторы начали выводить из России капиталы. Задолженность компаний и банков превысила полтриллиона долларов. В результате мы получили такой отток капиталов, что мало не показалось.
Давай сделаем это по-быстрому?
После дефолта 1998-го Россию накрыл тайфун - резкий и разрушительный: ВВП упал на 5,3%, рубль к концу года обесценился на 218%. В результате удорожания валюты мы получили всплеск цен на 84,4% против 11% в 1997-м. Число безработных (по методологии МОТ) к концу декабря 1998-го увеличилось почти на 10% и составило 8,9 млн человек. За чертой бедности оказались 35 млн человек, то есть примерно четверть населения. Люди в панике бросились изымать вклады из банков и скупать валюту. В результате банковская система оказалась в руинах. Поэтому неудивительно, что большинство населения в ходе опросов заявляло, что пострадало от кризиса. Жизнь страны и каждого из нас перевернулась. Если ты не потерял работу, то мог считать себя счастливчиком.
Впрочем, тогда мы, как резко упали, так же резко и начали подниматься. Спасибо благоприятной внешней конъюнктуре и низкому курсу рубля. Развитые страны, в том числе основной потребитель - США, переживали подъем, поэтому наши экспортные товары приносили хорошую рублевую прибыль. Да и российские производители, воспользовавшись резкой девальвацией, в ходе которой импортные товары стали недоступными для населения, оживились. В итоге уже в 1999 году экономика страны выросла на 6,4%, а инфляция замедлилась до 36,5%.
Сейчас все по-другому. По экономическим показателям на конец прошлого года вообще могло бы показаться, что в стране дела обстоят неплохо. Так, по итогам 2008-го ВВП подрос на 5,6%, инфляция хоть и не уложилась в прогнозные рамки, но удержалась на уровне 13,3%. При этом доходы населения в номинальном выражении даже росли. Конечно, по ним сильно ударила девальвация, которая стартовала в ноябре, но благодаря возможности Центробанка поддерживать курс за счет золотовалютных резервов, она оказалась плавной - с августа по январь рубль ослаб на 25,5%. Массовые денежные вливания со стороны ЦБ защитили также и банки, в том числе и от бегства вкладчиков.
Не желая устраивать шоковую терапию для граждан, правительство оказало медвежью услугу экономике в целом. По итогам семи месяцев ВВП рухнул на 10,1%. Промпроизводство за полгода упало на 14,8%. Впрочем, как убеждают нас чиновники, по итогам года все будет не так плохо. Снижение ВВП составит 8-8,5%, инфляцию и вовсе обещают удержать в 13%. Но только время может показать, насколько ожидания совпадут с реальностью. И не появятся ли новые жертвы первого кризиса тысячелетия.
Чему нас научил 98-й год
Подготовила Екатерина Петухова
Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН:
- У кризиса 1998 года и нынешнего кризиса есть и сходства, и различия. И первый, и второй кризисы обусловлены неверной философией экономической политики - чем меньше государства, тем лучше для экономики. В России в 1998 году была наивно инфантильная преданность идеалам "свободного рынка". Существовала установка на то, что лучше не печатать деньги, а предоставить решение проблем рынку. В 1998 году было банкротство рыночного фундаментализма в России, теперь это произошло в мире. И в обоих случаях - тут я согласен с Бараком Обамой - главной причиной произошедшего стал триумф "культуры безответственности".
Обнаружилось, что только государство может возобновить экономическую активность. Наши власти, как и власти других государств, вынуждены с этим смириться, несмотря на сохраняющуюся преданность идеалам "свободного рынка". Только государственная активность может спасти экономику, например, накачиванием ликвидности. Но властям так и не удалось облагородить примитивную структуру российской экономики. В 1998 году резкое снижение цен на нефть привело к падению рубля. Вот и сейчас его судьба по-прежнему зависит от мировой цены на нефть.
Агван Микаелян, генеральный директор консультационной компании "Финэкспертиза":
- Ничего общего между кризисом 1998 года и нынешним кризисом нет. В 1998 году государство не имело достаточного количества доходов, чтобы удовлетворять свои нужды. Россия набрала слишком много долговых обязательств. Мы надеялись расплатиться за счет высокой цены на нефть, но этого так и не произошло. Сейчас внутренних резервов страны хватит минимум на два года. У нас есть деньги, с помощью которых мы можем поддержать те же банки и уберечь их от банкротства. Тем не менее уроки из кризиса 1998 года были извлечены. После 1998 года наше государство осознало, что нужно копить деньги. Спустя 2-3 года после кризиса стали создавать государственные резервы. Средства просто закладывались в кубышку. Кризис научил нас гасить свои задолженности заранее. России удалось сохранить около 30-40 миллиардов долларов на том, что кредиты были выплачены до конца назначенного срока.
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики:
- Кризис 1998 года и нынешний кризис малосравнимы. Дефолт 1998 года был вызван наполовину внутренними, наполовину внешними факторами. Россия находилась в фазе трансформационного кризиса. Наблюдался дефицит федерального бюджета. У страны был огромный внешний долг. Мы были просто некредитоспособны. Цена на нефть колебалась в коридоре 8-12 долларов за баррель. Сейчас сложно представить такую ситуацию.
Нынешний кризис в России вызван мировым финансовым кризисом. Он порожден падением спроса на экспортную продукцию. Это внешний фактор, но есть еще и внутренний. В стране инфляция, которая вызвана сложными отношениями бизнеса и властей. Бизнесу проще вкладываться в иностранные активы, а не в российскую экономику. Это делает кризис более сложным. Но тем не менее в стране уже другая ситуация, нежели в 1998-м. Россия на протяжении многих лет получала крупные доходы от экспорта углеводородов. Именно это позволило накопить много резервов, которые помогают сейчас справляться с кризисом. Для того чтобы справиться с кризисом, предстоит сделать еще много. Но такой сложной ситуации, как в 1998 году, не будет.
Главный урок 90-х, который смогли вынести наши власти, - это необходимость ответственности. Лица, которые руководят государством, должны брать на себя ответственность за непопулярные решения. Они должны предпринимать те действия, которые могут обеспечить развитие страны в кризис.
Источник: Известия
